carabaas | Jan. 18th, 2011

Jan. 18th, 2011

( Рецепт )

В Москве в одном из домов на старом Арбате жил писатель. Он не был ни лауреат, ни кандидат, ни депутат. Он был просто писатель и жил поэтому в коммунальной квартире. И соседи у него были хорошие. И токарь Никодимыч был хороший: он придет с работы, выкушает бутылку водки и сидит себе на диване и слушает по радио про футбол, когда играет любимая команда «Спартак», и никого не трогает, ну разве только даст по шее жене, чтобы не топала, когда он радио слушает. И студент Коля тоже был хороший. Его дело и вовсе легкое. Когда мама на работу уходит, приведет Коля девчонку, и попискивают они у себя в комнате и никому не мешают. И бабушка Анна Григорьевна тоже была хорошая. Она себе живет не тужит, милостыню собирает у церкви, творога себе купит — а там и день прошел. И только кладовщица Валентина из пятой комнаты была плохая. Она не любила писателя и везде его преследовала разными гадкими словами. Она ходила в своем противном розовом халате по кухне и говорила:( Read more... )

(Продолжение. Начало здесь)

Я уже хорошо читала книги и прочитала много детских книг (еще мамины сохранились, на русском). Нам часто дарили их киевские родственники и знакомые родителей. Умела я, и писать, но считала только до ста, а деление и умножение не знала. И однажды, когда учитель Левищенко задал решить задачу по сложению и умножению, я заплакала. Больше меня не вызывал, а читала я много в классе вслух, поскольку читала лучше всех. Меня перевели во второй класс, но мама меня взяла опять в первый. Тут у меня уже были друзья, поскольку в том классе учились переростки, на 2-3 года, а то и на 5 лет старше меня.

Помню все песни и стихи, которые учили. Как отмечали Первомай, Шевченковские дни, встречу весны, осени, зимы.

В школе было весело и интересно.

Но осенью уже начался голод.
( Read more... )

что во имя вымышленной России была умолчана, проигнорирована или осмеянная настоящая Русь (все то, что западнее Смоленска), с ее живыми сочными диалектами, с ее настоящей бурной историей, с ее удивительными песнями. Ее герои не приходилось выдумывать: Федор Острожский был реальным историческим персонажем, в отличие от Осляби с Пересветом. Витовту не нужно было приписывать побед, у него были настоящие, в отличие от Дмитрия Донского.

Первый вопрос, который интересовал граждан СССР при виде очереди. Еще не расслышав ответа, очередь занимали.

- Вы, крайний?! Я за Вами…

Сегодня, когда можно купить все что угодно, это выглядит смешно. А тогда это было нормой жизни. Прогуливаясь по Киеву с женой в 1985-м году, мы набрели на огромную змееподобную очередь на бульваре Леси Украинки. Она упиралась в магазин «Подарочный». Толкового ответа на вопрос «Что дают?» нам так и не удалось получить. Удалось узнать только, что должны завезти «какую-то обувь». Мужскую или женскую – этого не знал никто, но очередь мы на всякий случай заняли. Денег при себе не было и, оставив жену стоять в очереди, я съездил домой за деньгами. На такси – тогда это было недорого.
( Read more... )

что и в нашей стране стоит ограничить публичное исполнение т.н. "тюремной лирики", которую у нас почему-то называют шансоном...

Слыхал в цивилизованых странах за это штрафуют на круглые суммы.

У нас тоже надо - штраф и исправительные работы за "Мурку", например...

А вы как считаете?

Картинка для привлечения внимания

(855×1164)

за прошедшую неделю на территории 27 стран ЕС, а также Албании, Македонии, Боснии, Хорватии, Черногории, Молдавии, России, Сербии, Турции и Украины.

как жрать суши

отсюда