carabaas | Из воспоминаний мой тети Александры Владимировны Горинович

На седьмой день моего пребывания председателем сельсовета ограбили сельсовет. Сорвали замок на доме, сорвали замок на железном ящике, который стоял в сельсовете. В то время в Забирье действовала группа людей (освободившихся по амнистии из тюрем). Они знали, что в сельсовете есть деньги – один из них (бригадир кровельщиков) сидел в сельсовете, когда секретарь пересчитывал деньги, которые сдали люди мясо. Это было в субботу, а в воскресенье мы с секретарем должны были ехать в район в г. Васильков купить 2 коровы и сдать их на скотзерно. Он видел, как секретарь положил деньги в ящик-сейф и закрыл его на навесной замок. Вызывали милицию, ничего не нашли, только старые квитанции, которые воры разбирали в яру, там их и бросили.

А деньги секретарь… переложил ночью в шкаф. И рано их забрал и уехал в Васильков(купил коров и сдал их). Подозреваемого сняли с бригадирства, а позже он был замечен неоднократно в поджогах и кражах. Сожгли хаты Кравченко Максима, бухгалтера Крнауха Николая, Приходька Опанаса, Курнаковой Варвары, Приходько Моти Сергеевны.

Пожары были почти еженедельно. Люди были запуганы. Часто зайдешь в хату, а там люди показывают клумаки повязанные, чтобы хоть что-то сберечь.

Тогда, видя что районные власти мне не помогут все это описала.

В селе пьянки, кражи, а однажды где-то убили кожуховского тракториста, привезли в Забирье и бросили его труп возле клуба в яру. Утром его обнаружил Копыл Евдоким, который в 4 часа ночи шел на ферму. Он был ветфельдшером. Пришел ко мне, разбудил и пошел с фонариком опознавать, кого убили. Мы думали, что нашего тракториста Лабунского Николая, а у него в воскресение должна была состоятся свадьба. А когда уже рассвело как следует, то увидели, что это не Николай.

Вызвали милицию и потом стало известно, что это убили кожуховцы, за то, что он получил премию и не поделился с ними. Судили только шофера и дело было сфальсифицировано, ведь там был замешан и секретарь парткома Кожуховской МТС. Вину взял (заставили) на себя шофер, у которого было двое маленьких детей. Дали 5 лет заключения.

Другим потрясением было то, что после войны было много случаев, когда люди искажали истину (лгали). Так Орищенко Дунька получала за мужа на троих детей помощь, как-будто её муж был в партизанах. А он просто прятался от призыва в армию, а партизан выдавал полицаям и немцам.

Так он выдал Гижка Павла, которого немцы и полицаи расстреляли. Перед расстрелом отрезали язык, уши и нос. Били. Тогда же в Белогородке были расстреляны Стасюк Яков и Хавиль Тымчина.

Уже после войны в 60-х годах прократурой были выявлены виновные и был большой открытый процесс в Белогородке (Яков Стасюк раненый выполз из ямы с трупами и спасся.

После войны долго работал санитаром в Василькове). Была большая статья в газете, на разворот, долго хранилась в Забирской библиотеке.

Так вот за то, что Орищенко Дуньке была выдана справка, которая не отвечала действительности, меня хотели наказать, но узнав, что я в этот период вообще (с 1939 по 1952 гг.) не проживала в Забирье, предупредили, чтобы такое больше не повторялось.