Еще о Высоцком.
Jul. 24th, 2010 06:00 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
carabaasИз какого-то интервью. Даже не знаю чьего...)
Неожиданно начинает говорить о Высоцком, как бы противопоставляя его себе: вот у кого никаких недоразумений, никакого взаимонепонимания с публикой не было!
— ...Его песни — прорыв к сердцу каждого. Он мог подойти к человеку любого слоя общества и начать с ним разговор о его жизни на его языке. Высоцкий уже при жизни стал человеком легендарным. Известен случай... Артисты «Таганки» приехали на КамАЗ. И вот после концерта возвращаются в гостиницу (и Володя, конечно, с ними, он пел в концерте свои песни), идут по длинной-длинной улице, а во всех домах окна раскрыты и из каждого на полную громкость — записанный на магнитофоны баритон Высоцкого. Из каждого окна — своя песня. Представляете, какая это была мощь...
Его пронзительная грусть сквозь веселость удивительно сближала самых разных людей. А что может сблизить нас, таких разных, кроме совести? Володя сам был — обнаженная совесть, сам — боль.
Возражаю ему: нельзя сказать, что у Высоцкого все было однозначно. Он шел сложным путем, искал, бывало — ошибался, в его творчестве немало противоречий. Не все его принимали, ранние его песни многий, считали "блатными"...
— Он бывал беспощаден, но никогда не был злым, циничным. У него все замешено на любви, на вере в человеческую душу. Самым бедолажным своим героям он сострадает, готов спуститься с ними в любую бездну, но только для того, чтобы поднять их, за уши вытащить к достойной человека жизни.
Это надо ослепнуть, чтобы спутать Высоцкого с типажами его песен. И надо оглохнуть, чтобы не услышать его отчаянной жажды идеала, его самозабвенного, со смертельным риском устремления к вершине. Настоящий герой песен Высоцкого — это, конечно, он сам: сильный, надежный человек, без котурнов, без тени фальши.
Снова думаю о Высоцком... Почему он оказался так нужен? Взрыв его популярности пришелся на конец 60-х. А раньше он, что ж, не пел? Пел, и прекрасные, кстати, песни, и на сцене играл, на столичной. Но его песни до некоторых пор были не ко времени. Наше общество в конце 50-х — в начале 60-х годов переживало период великих иллюзий, люди ощущали личную причастность к созданию правдивой и правильной родины. Бойцов было много. А к концу 60-х годов кто-то начал уставать, кто-то потихоньку отступать, уходить в декорацию... С экрана телевизора нам стали показывать, как один говорит по бумажке, потом другой берет бумажку: «Только что я с потрясением услышал замечательные слова...» Было стыдно. Мы — нравственная страна, где человека с детства учат не подлизываться, не расшаркиваться. Революция отменила у нас все эти холуйские «ваше превосходительство», «нижайше обращаюсь»...
Так вот, чем больше льстили в глаза по телевизору, чем больше фарисействовало искусство, тем громче звучал голос Высоцкого. Помните: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята...». Он был как противоядие от всякой фальши, и слушать его было — как надышаться кислородом. И тем, что Высоцкий шел, ничего вроде бы не боясь и не оглядываясь («Посмотрите! Вот он без страховки идет!» —это, конечно, о себе), он поддерживал издали многих, меня в том числе. Смотрите, ведь можно же, как Высоцкий! Разве ему не страшно? Разве он не рискует? Разве ему не хочется, чтоб его издавали, награждали? Смешно сказать: он, истинно народный артист, не был даже «заслуженным»...
— С Высоцким мы ровесники, но другом его я не был и поработать вместе не пришлось. На ту роль в «Проверке на дорогах», которую хотел сыграть Володя, я пригласил Заманского. Нет, Володя не обиделся. Он был благородный человек. И как он мог обижаться на меня, неудачника? Увидеть фильм в прокате Володя все равно не успел. Так что, может, это и к лучшему. Хватало у него своей нервотрепки; другое дело, что он никогда виду не показывал. Все мы помним его с улыбкой. Как бы он ни устал, как бы ни был занят, а при беглой встрече так улыбнется, будто дороже тебя у него никого нет. И это не игра актерская, это состояние души — даже улыбкой он умудрялся поддержать, что-то отдать людям. Его любимая присказка: «Людям должно быть хорошо».
Самоотдача поразительная! «Рвусь из сил и из всех сухожилий...» — пел он. Так и жил. Принято обвинять его в бесшабашности, в гусарстве... Не щадил себя, сжег... Да, было. Мог, например, не прийти на репетицию, потому что познакомился с летчиками и они уговорили его слетать туда-обратно в Магадан. Всю дорогу в облаках пел им, заглушая, наверное, рев мотора. Мог, думаю, ночь напролет петь для официантов на кухне ресторана. Но сколько бессонных ночей «сжег» он за письменным столом — кто посчитает? Все свои четыреста с лишним песен он, говорят, написал (нет, пережил!) в бессоннице. Днем — работа в театре, в кино, хлопоты за друзей. Он постоянно кому-то в чем-то старался помочь, и за счет своего неповторимого обаяния часто «пробивал» грудные дела. Кроме песен, остались еще рукописи стихов, сценарии, проза.
Работоспособность была лошадиная! Я в таком вихре не вынес бы и недели. Он спешил, будто предчувствовал свою судьбу. И как много успел! Два десятка ролей в театре. больше тридцати — в кино (многие, правда, эпизодические). Успел бы гораздо больше, если бы ему не мешали.
Его военные песни сделали погоду многим фильмам. Знаю, что после одного из таких фильмов Высоцкий получал письма от «однополчан»: фронтовики благодарили его за то, что он сыграл и спел «точь-в-точь, как у нас с вами было там, в окопах». Я думаю, что он эту любовь народную осознавал как свою миссию в искусстве — быть честным до конца. И свернуть с этого пути он уже не мог. Хотя были, наверно, ночи, когда он думал; все, нет больше сил, напишу «что надо»...
Мы не дружили, но была одна бессонная ночь в поезде... Никогда раньше я его в гаком жутком, убитом состоянии не видел. Что-то у него сорвалось тогда на киностудии в Одессе и еще какие-то неприятности. Точно помню его слова: «Работать хочется, вкалывать, а тут тебя вдалбливают в какую-то оппозицию, чуть ли не врагом выставляют...» Эту же царапающую душу интонацию я услышал потом в его песне: «Как же так? Я ваш брат..,». Скажите, чем и кому был вреден Высоцкий? Слишком дерзко шутил? Позволял себе смеяться там, где смеяться нельзя? Почему нельзя? Он же не зубоскалил попусту, а воевал с серостью, с пошлостью, с демагогией. Со всеми теми проклятыми недостатками, которые он яростно ненавидел, которые больше терпеть нельзя, о которых открыто говорит сегодня народ и партия. И с этой точки зрения Высоцкий — полезный, государственный чело-век. Его дар надо было беречь, привечать, а не бить!
Недаром же возвращается из забытья Высоцкий, наконец-то создана комиссия по его литературному наследию. Верю: будут новые книги, пластинки, будет фильм о Володе. Сегодня возрастает не только спрос на правду, но и спрос на талантливых, нравственных людей, которые хотят и могут утвердить новую правду в жизни.
Неожиданно начинает говорить о Высоцком, как бы противопоставляя его себе: вот у кого никаких недоразумений, никакого взаимонепонимания с публикой не было!
— ...Его песни — прорыв к сердцу каждого. Он мог подойти к человеку любого слоя общества и начать с ним разговор о его жизни на его языке. Высоцкий уже при жизни стал человеком легендарным. Известен случай... Артисты «Таганки» приехали на КамАЗ. И вот после концерта возвращаются в гостиницу (и Володя, конечно, с ними, он пел в концерте свои песни), идут по длинной-длинной улице, а во всех домах окна раскрыты и из каждого на полную громкость — записанный на магнитофоны баритон Высоцкого. Из каждого окна — своя песня. Представляете, какая это была мощь...
Его пронзительная грусть сквозь веселость удивительно сближала самых разных людей. А что может сблизить нас, таких разных, кроме совести? Володя сам был — обнаженная совесть, сам — боль.
Возражаю ему: нельзя сказать, что у Высоцкого все было однозначно. Он шел сложным путем, искал, бывало — ошибался, в его творчестве немало противоречий. Не все его принимали, ранние его песни многий, считали "блатными"...
— Он бывал беспощаден, но никогда не был злым, циничным. У него все замешено на любви, на вере в человеческую душу. Самым бедолажным своим героям он сострадает, готов спуститься с ними в любую бездну, но только для того, чтобы поднять их, за уши вытащить к достойной человека жизни.
Это надо ослепнуть, чтобы спутать Высоцкого с типажами его песен. И надо оглохнуть, чтобы не услышать его отчаянной жажды идеала, его самозабвенного, со смертельным риском устремления к вершине. Настоящий герой песен Высоцкого — это, конечно, он сам: сильный, надежный человек, без котурнов, без тени фальши.
Снова думаю о Высоцком... Почему он оказался так нужен? Взрыв его популярности пришелся на конец 60-х. А раньше он, что ж, не пел? Пел, и прекрасные, кстати, песни, и на сцене играл, на столичной. Но его песни до некоторых пор были не ко времени. Наше общество в конце 50-х — в начале 60-х годов переживало период великих иллюзий, люди ощущали личную причастность к созданию правдивой и правильной родины. Бойцов было много. А к концу 60-х годов кто-то начал уставать, кто-то потихоньку отступать, уходить в декорацию... С экрана телевизора нам стали показывать, как один говорит по бумажке, потом другой берет бумажку: «Только что я с потрясением услышал замечательные слова...» Было стыдно. Мы — нравственная страна, где человека с детства учат не подлизываться, не расшаркиваться. Революция отменила у нас все эти холуйские «ваше превосходительство», «нижайше обращаюсь»...
Так вот, чем больше льстили в глаза по телевизору, чем больше фарисействовало искусство, тем громче звучал голос Высоцкого. Помните: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята...». Он был как противоядие от всякой фальши, и слушать его было — как надышаться кислородом. И тем, что Высоцкий шел, ничего вроде бы не боясь и не оглядываясь («Посмотрите! Вот он без страховки идет!» —это, конечно, о себе), он поддерживал издали многих, меня в том числе. Смотрите, ведь можно же, как Высоцкий! Разве ему не страшно? Разве он не рискует? Разве ему не хочется, чтоб его издавали, награждали? Смешно сказать: он, истинно народный артист, не был даже «заслуженным»...
— С Высоцким мы ровесники, но другом его я не был и поработать вместе не пришлось. На ту роль в «Проверке на дорогах», которую хотел сыграть Володя, я пригласил Заманского. Нет, Володя не обиделся. Он был благородный человек. И как он мог обижаться на меня, неудачника? Увидеть фильм в прокате Володя все равно не успел. Так что, может, это и к лучшему. Хватало у него своей нервотрепки; другое дело, что он никогда виду не показывал. Все мы помним его с улыбкой. Как бы он ни устал, как бы ни был занят, а при беглой встрече так улыбнется, будто дороже тебя у него никого нет. И это не игра актерская, это состояние души — даже улыбкой он умудрялся поддержать, что-то отдать людям. Его любимая присказка: «Людям должно быть хорошо».
Самоотдача поразительная! «Рвусь из сил и из всех сухожилий...» — пел он. Так и жил. Принято обвинять его в бесшабашности, в гусарстве... Не щадил себя, сжег... Да, было. Мог, например, не прийти на репетицию, потому что познакомился с летчиками и они уговорили его слетать туда-обратно в Магадан. Всю дорогу в облаках пел им, заглушая, наверное, рев мотора. Мог, думаю, ночь напролет петь для официантов на кухне ресторана. Но сколько бессонных ночей «сжег» он за письменным столом — кто посчитает? Все свои четыреста с лишним песен он, говорят, написал (нет, пережил!) в бессоннице. Днем — работа в театре, в кино, хлопоты за друзей. Он постоянно кому-то в чем-то старался помочь, и за счет своего неповторимого обаяния часто «пробивал» грудные дела. Кроме песен, остались еще рукописи стихов, сценарии, проза.
Работоспособность была лошадиная! Я в таком вихре не вынес бы и недели. Он спешил, будто предчувствовал свою судьбу. И как много успел! Два десятка ролей в театре. больше тридцати — в кино (многие, правда, эпизодические). Успел бы гораздо больше, если бы ему не мешали.
Его военные песни сделали погоду многим фильмам. Знаю, что после одного из таких фильмов Высоцкий получал письма от «однополчан»: фронтовики благодарили его за то, что он сыграл и спел «точь-в-точь, как у нас с вами было там, в окопах». Я думаю, что он эту любовь народную осознавал как свою миссию в искусстве — быть честным до конца. И свернуть с этого пути он уже не мог. Хотя были, наверно, ночи, когда он думал; все, нет больше сил, напишу «что надо»...
Мы не дружили, но была одна бессонная ночь в поезде... Никогда раньше я его в гаком жутком, убитом состоянии не видел. Что-то у него сорвалось тогда на киностудии в Одессе и еще какие-то неприятности. Точно помню его слова: «Работать хочется, вкалывать, а тут тебя вдалбливают в какую-то оппозицию, чуть ли не врагом выставляют...» Эту же царапающую душу интонацию я услышал потом в его песне: «Как же так? Я ваш брат..,». Скажите, чем и кому был вреден Высоцкий? Слишком дерзко шутил? Позволял себе смеяться там, где смеяться нельзя? Почему нельзя? Он же не зубоскалил попусту, а воевал с серостью, с пошлостью, с демагогией. Со всеми теми проклятыми недостатками, которые он яростно ненавидел, которые больше терпеть нельзя, о которых открыто говорит сегодня народ и партия. И с этой точки зрения Высоцкий — полезный, государственный чело-век. Его дар надо было беречь, привечать, а не бить!
Недаром же возвращается из забытья Высоцкий, наконец-то создана комиссия по его литературному наследию. Верю: будут новые книги, пластинки, будет фильм о Володе. Сегодня возрастает не только спрос на правду, но и спрос на талантливых, нравственных людей, которые хотят и могут утвердить новую правду в жизни.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2010-07-24 03:08 pm (UTC)гг
no subject
Date: 2010-07-24 03:11 pm (UTC)