В интересах народа
May. 20th, 2008 09:24 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
carabaas"Заполярная правда" (№58 от 22.04.2005)
У российских офицеров издавна существовал свод правил, предельно короткий и не допускавший исключений: “Богу — душу, жизнь — отечеству, сердце — женщине, честь — никому”. Эта формула выходила далеко за пределы армии. Проигравшись в карты, дворяне пускали пулю в висок, не желая жить в нищете, но не заплатить проигрыш и жить в бесчестии было еще страшнее. Под честное слово брали в долг и заключали миллионные сделки. Конечно же, и при монархии губернаторы воровали, а чиновники брали взятки — но отменить само понятие чести не решался никто.
Большевики — решились. С первых же своих шагов они высмеивали традиционные моральные ценности, насаждая свою “классовую справедливость” и твердо усвоив ленинское: “Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата... Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем”. Поскольку интересы пролетариата можно было толковать, как угодно, ложь и воровство в советском обществе процветали сверху донизу.
Легенды о полном бескорыстии вождей Октябрьского переворота опровергаются документами. Недавно мне довелось прочесть найденное в архивах частное письмо Николая Бухарина, который на фоне Сталиных–Молотовых считался образцом порядочности. Бухарин откровенничал с другом в самом начале Гражданской войны: “Деникин под Тулой, мы укладываем чемоданы, в карманах уже лежали фальшивые паспорта и “пети–мети”, причем я, большой любитель птиц, серьезно собирался в Аргентину ловить попугаев. Но кто, как не Ленин, был совершенно спокоен, и сказал, и предсказал: “Положение — хуже не бывает. Но нам всегда везло и будет везти”! В это везение поверили не сразу и кое–что припрятывали на всякий случай. Главным держателем партийного “аварийного общака” числилась вдова Свердлова Клавдия Новгородцева. У нее были набиты драгоценными камнями три ящика комода и сундук...
Новые хозяева жизни с самого начала повели себя, как шпана — может быть, поэтому советская элита так и не сложилась. Были главари, а элиты не было. На правовом беспределе элиты не строятся, даже у воровских объединений есть свой “закон”. О большевистском “законе” категорично и кратко говорил Дзержинский: “Для расстрела нам не нужно ни доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным и расстреливаем, вот и все”.
Может ли шайка преступников управлять страной? Оказалось — может. После Октября первые формулы новой элиты предложил Ленин, сообщивший, что, конечно же, всем у нас владеют рабочие и крестьяне, но они еще не готовы для управления государством, поэтому надо создать элитную группу революционеров–партийцев (“дюжину талантливых лидеров”, как он сказал). Вероятно, так и сложилось всевластное Политбюро.
Позже, 3 марта 1937 года, покончив со старой интеллигенцией и всеми прежними элитами, Сталин, уже объявленный “Лениным сегодня”, уточнил, что новую элиту составят 3–4 тысячи коммунистов — это “высший командный состав”, 30–40 тысяч — “офицерский состав”, 100–150 тысяч — “унтер–офицерский состав”. Но это был всего один процент населения Советского Союза. А как быть с остальными девяноста девятью? Вождь и это предусмотрел: их можно попросту “взять за морды”.
Классово–уголовный принцип в отборе новых элит соблюдался строжайше. Тогда же, в тридцатые годы, родилась грустная шутка, что, если бы на пост директора физического института претендовали буржуазный спец Альберт Эйнштейн и братишка с Балтфлота Хрюшкин, предпочтение отдали бы Хрюшкину...
Великий художник Илья Репин с огромным уважением писал картины из жизни трудно работающих людей — вспомним хотя бы его знаменитых “Бурлаков”. Но репинское уважение к власти “рабочих и крестьян” кончилось, когда к нему несколько раз подряд безнаказанно врывались пьяные мародеры — он предпочел покинуть страну. Великий композитор Сергей Рахманинов эмигрировал после того, как в процессе борьбы за социальную справедливость его дом ограбили дочиста, а любимое фортепьяно выкинули с верхнего этажа на улицу, чтобы послушать, “как оно брякнет”. Народный артист Шаляпин поглядел на всё это и тоже уехал. Перечислять дальше?
Под Парижем на знаменитом мемориальном кладбище похоронены писатель Иван Бунин, художник Константин Коровин, танцовщик Сергей Лифарь. Прах балерины Анны Павловой покоится в Лондоне, композитора Игоря Стравинского — в Венеции. Перечислять дальше? Сколько гениев было вышвырнуто из государства большевиков! Бывший харьковчанин В. Горовиц стал известнейшим пианистом планеты, бывший одессит Я. Хейфиц стал первым в ряду величайших скрипачей века, В. Зворыкин изобрел в Америке телевизор, В. Леонтьев стал там же нобелевским лауреатом по экономике, выпускник киевской Политехники И. Сикорский в эмиграции построил свои знаменитые вертолеты. Как такие люди, цвет нации, были нужны все эти годы ограбленной и обезглавленной стране!
Новая коммунистическая элита не брезговала ничем. Супруга Калинина взяла для себя соболью шубу расстрелянной императрицы, супруга Молотова выписала из Гохрана венчальную корону Екатерины Второй для подарка жене американского посла. “Скромный” Сталин, выходивший на публику в простом френче, строил для себя роскошные дачи по всей стране. Доходило до анекдота. Чтобы удобнее было общаться с ленинградским лидером Ждановым, диктатор велел построить новую дачу на Валдае, как раз между двумя столицами. Но в первый же вечер в новой резиденции на вождя всех вождей совершили успешное покушение местные комары, ни арестовать, ни расстрелять которых не было никакой возможности. Больше обиженный Сталин на этой даче не появлялся.
Тоска по чужой собственности заедала большевиков постоянно. Грабили с размахом. Только православных храмов в стране было больше 80 тысяч, и в каждый успели наведаться борцы за социальную справедливость. Золотые монеты вывозили мешками и ящиками, паникадила и дароносицы плющили молотками, драгоценные оклады срывали с икон и книг. Если бы все эти сокровища, как обещали, вернули народу, каждый советский гражданин был бы сегодня богаче любого из кувейтских нефтеарабов. Но вместо изобилия на народ обрушился голод и фантастическая нищета. Куда же девалось наворованное? Остались только легенды о тайных “общаках” в непроницаемых швейцарских банках. Один их вождей Октября, Лев Троцкий, хорошо знавший прежних соратников, писал: “Политика Сталина отражает страх касты привилегированных выскочек за свой завтрашний день”...
Давно нет Сталина. Но дело его, к сожалению, живет. Сколько поколений сменится, пока российский чиновник отучится воровать? Вот и нынешние хапают не только квартиры и дачи — они не упускают случая переписать на жену, племянника, зятя или свояка фабрику, банк, торговую фирму, а если повезет, то и целую нефтяную компанию. Всё это, разумеется, делается в интересах народа.
Хорошо живет наш народ в лице его лучших представителей!
Публицист Виталий КОРОТИЧ.
Отсюда
У российских офицеров издавна существовал свод правил, предельно короткий и не допускавший исключений: “Богу — душу, жизнь — отечеству, сердце — женщине, честь — никому”. Эта формула выходила далеко за пределы армии. Проигравшись в карты, дворяне пускали пулю в висок, не желая жить в нищете, но не заплатить проигрыш и жить в бесчестии было еще страшнее. Под честное слово брали в долг и заключали миллионные сделки. Конечно же, и при монархии губернаторы воровали, а чиновники брали взятки — но отменить само понятие чести не решался никто.
Большевики — решились. С первых же своих шагов они высмеивали традиционные моральные ценности, насаждая свою “классовую справедливость” и твердо усвоив ленинское: “Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата... Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем”. Поскольку интересы пролетариата можно было толковать, как угодно, ложь и воровство в советском обществе процветали сверху донизу.
Легенды о полном бескорыстии вождей Октябрьского переворота опровергаются документами. Недавно мне довелось прочесть найденное в архивах частное письмо Николая Бухарина, который на фоне Сталиных–Молотовых считался образцом порядочности. Бухарин откровенничал с другом в самом начале Гражданской войны: “Деникин под Тулой, мы укладываем чемоданы, в карманах уже лежали фальшивые паспорта и “пети–мети”, причем я, большой любитель птиц, серьезно собирался в Аргентину ловить попугаев. Но кто, как не Ленин, был совершенно спокоен, и сказал, и предсказал: “Положение — хуже не бывает. Но нам всегда везло и будет везти”! В это везение поверили не сразу и кое–что припрятывали на всякий случай. Главным держателем партийного “аварийного общака” числилась вдова Свердлова Клавдия Новгородцева. У нее были набиты драгоценными камнями три ящика комода и сундук...
Новые хозяева жизни с самого начала повели себя, как шпана — может быть, поэтому советская элита так и не сложилась. Были главари, а элиты не было. На правовом беспределе элиты не строятся, даже у воровских объединений есть свой “закон”. О большевистском “законе” категорично и кратко говорил Дзержинский: “Для расстрела нам не нужно ни доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным и расстреливаем, вот и все”.
Может ли шайка преступников управлять страной? Оказалось — может. После Октября первые формулы новой элиты предложил Ленин, сообщивший, что, конечно же, всем у нас владеют рабочие и крестьяне, но они еще не готовы для управления государством, поэтому надо создать элитную группу революционеров–партийцев (“дюжину талантливых лидеров”, как он сказал). Вероятно, так и сложилось всевластное Политбюро.
Позже, 3 марта 1937 года, покончив со старой интеллигенцией и всеми прежними элитами, Сталин, уже объявленный “Лениным сегодня”, уточнил, что новую элиту составят 3–4 тысячи коммунистов — это “высший командный состав”, 30–40 тысяч — “офицерский состав”, 100–150 тысяч — “унтер–офицерский состав”. Но это был всего один процент населения Советского Союза. А как быть с остальными девяноста девятью? Вождь и это предусмотрел: их можно попросту “взять за морды”.
Классово–уголовный принцип в отборе новых элит соблюдался строжайше. Тогда же, в тридцатые годы, родилась грустная шутка, что, если бы на пост директора физического института претендовали буржуазный спец Альберт Эйнштейн и братишка с Балтфлота Хрюшкин, предпочтение отдали бы Хрюшкину...
Великий художник Илья Репин с огромным уважением писал картины из жизни трудно работающих людей — вспомним хотя бы его знаменитых “Бурлаков”. Но репинское уважение к власти “рабочих и крестьян” кончилось, когда к нему несколько раз подряд безнаказанно врывались пьяные мародеры — он предпочел покинуть страну. Великий композитор Сергей Рахманинов эмигрировал после того, как в процессе борьбы за социальную справедливость его дом ограбили дочиста, а любимое фортепьяно выкинули с верхнего этажа на улицу, чтобы послушать, “как оно брякнет”. Народный артист Шаляпин поглядел на всё это и тоже уехал. Перечислять дальше?
Под Парижем на знаменитом мемориальном кладбище похоронены писатель Иван Бунин, художник Константин Коровин, танцовщик Сергей Лифарь. Прах балерины Анны Павловой покоится в Лондоне, композитора Игоря Стравинского — в Венеции. Перечислять дальше? Сколько гениев было вышвырнуто из государства большевиков! Бывший харьковчанин В. Горовиц стал известнейшим пианистом планеты, бывший одессит Я. Хейфиц стал первым в ряду величайших скрипачей века, В. Зворыкин изобрел в Америке телевизор, В. Леонтьев стал там же нобелевским лауреатом по экономике, выпускник киевской Политехники И. Сикорский в эмиграции построил свои знаменитые вертолеты. Как такие люди, цвет нации, были нужны все эти годы ограбленной и обезглавленной стране!
Новая коммунистическая элита не брезговала ничем. Супруга Калинина взяла для себя соболью шубу расстрелянной императрицы, супруга Молотова выписала из Гохрана венчальную корону Екатерины Второй для подарка жене американского посла. “Скромный” Сталин, выходивший на публику в простом френче, строил для себя роскошные дачи по всей стране. Доходило до анекдота. Чтобы удобнее было общаться с ленинградским лидером Ждановым, диктатор велел построить новую дачу на Валдае, как раз между двумя столицами. Но в первый же вечер в новой резиденции на вождя всех вождей совершили успешное покушение местные комары, ни арестовать, ни расстрелять которых не было никакой возможности. Больше обиженный Сталин на этой даче не появлялся.
Тоска по чужой собственности заедала большевиков постоянно. Грабили с размахом. Только православных храмов в стране было больше 80 тысяч, и в каждый успели наведаться борцы за социальную справедливость. Золотые монеты вывозили мешками и ящиками, паникадила и дароносицы плющили молотками, драгоценные оклады срывали с икон и книг. Если бы все эти сокровища, как обещали, вернули народу, каждый советский гражданин был бы сегодня богаче любого из кувейтских нефтеарабов. Но вместо изобилия на народ обрушился голод и фантастическая нищета. Куда же девалось наворованное? Остались только легенды о тайных “общаках” в непроницаемых швейцарских банках. Один их вождей Октября, Лев Троцкий, хорошо знавший прежних соратников, писал: “Политика Сталина отражает страх касты привилегированных выскочек за свой завтрашний день”...
Давно нет Сталина. Но дело его, к сожалению, живет. Сколько поколений сменится, пока российский чиновник отучится воровать? Вот и нынешние хапают не только квартиры и дачи — они не упускают случая переписать на жену, племянника, зятя или свояка фабрику, банк, торговую фирму, а если повезет, то и целую нефтяную компанию. Всё это, разумеется, делается в интересах народа.
Хорошо живет наш народ в лице его лучших представителей!
Публицист Виталий КОРОТИЧ.
Отсюда
