Мемуары моей бабушки. "Le nid"

[carabaas]

Лето 1905г. Снова Женева. Сейчас на улицах много чаще слышится русская речь. Встречаются отдельные группки русских. Это эмигранты. После трагической зимы многие оказались здесь. Мы ищем себе какое-нибудь место отдыха и живём пока в предместье города. Ходим по окрестным местам, часто бываем у озера.

С этих дней меня и пленило женевское озеро, его прозрачная вода, гладкие камни и в воде и на берегу, отражение высоких гор на его глади и изумительная синяя лента Роаны, протекающей через озёро и по какому-то закону не смешивающая своих вод с водами озера.

Здесь тоже встречаем русских. А недалеко от нас над самым озером, так что одна его стена будто встаёт из воды, живёт целая колония русских. Этот дом называется "Le nid"(гнездо). В нём, как шепотом рассказывают, живут "социалисты" или "нигилисты".

Я не знаю, что это такое "социалисты" и "нигилисты", но мне эти люди, живущие у самой воды большой дружной семьей нравятся.

Бабушка их побаивается и обходит, косясь стороной. Она не любит, когда мы с мамой гуляем возле этого дома. Как-то, когда я лазила по прибрежной воде и пускала кораблик, мама разговорилась с двумя тётями оттуда. У них был приветливый вид, говорили просто, улыбались. Я видела , что маме они тоже нравятся. Когда мы шли домой, мама сказала: «Какие это хорошие люди"

К нам в гостиницу, к одним из живущих в ней иногда приходили трое - две женщины и мужчина. Они садились, совсем по-русски, на ступеньки крыльца и негромкий, но оживлённый разговор длился до позднего вечера. И почему-то и мама моя сидела там и я видела, что разговор ей интересен, что эти люди ей нравятся.

И мне они нравились, особенно этот дядя, сидящий на ступеньке и так хорошо, просто говоривший. Я ещё не могла определить тогда, но теперь я знаю, меня привлекала эта большая внутренняя культура и внешняя простота.