ФОРОССКАЯ КЛОУНАДА ГКЧП,
Aug. 20th, 2010 09:42 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
carabaasили о том, как Крючков Горбачева и весь мир перехитрил
По мере того, как следственные мероприятия в Форосе и на территории Черноморского побережья Крыма угасают, у журналистов возрастают шансы узнать «форосскую тайну». И свидетели, и участники тех трех суток «блокады» Горбачева в Форосе все более и более склоняются к мысли о том, что следствие обретает псевдообъективный характер, отрабатывая исключительно официальную версию событий. Поэтому «действующие лица» «блокады» рассказывают репортерам о ранее скрывавшихся обстоятельствах «блокады» и следствия.
О «БЛОКАДЕ» И ЕЕ ПРЕДЫСТОРИИ
Когда 4 августа Михаил Горбачев и его семья прибыли на отдых в Форос, для обеспечения их безопасности были задействованы:
— бригада личной охраны под руководством генерала КГБ Плеханова (32 человека);
— подразделение внутренней охраны дачи Президента СССР под руководством начальника службы охраны УКГБ г. Ялты полковника Льва Толстого (около 100 офицеров и прапорщиков);
— подразделение Форосской заставы Крымского пограничного отряда под руководством полковника Виктора Алферьева (около 200 матросов и офицеров);
— Крымский отряд управления ГАИ и УВД под коллегиальным командованием (около 70 человек).
Уже спустя двое суток с момента появления Горбачева в Форосе представители его личной охраны объявили серию благодарностей командирам смежных структур охраны дачи за «всестороннее и качественное поддержание безопасности». Тактика обеспечения охраны дачи также была очерчена на координационном совещании, проведенном в Форосе генералом Плехановым 2 августа.
Поэтому блокированию работы телефонной станции Фороса 18 августа в 16.10 и призыву генерала КГБ Генералова об активизации охраны президентской дачи в преддверии отъезда Горбачева в Москву руководители подразделений охраны изумились: не было никаких симптомов ухудшения ситуации. Однако Генералов в разговоре с ними сослался на информацию о намерении армянских террористов организовать антипрезидентскую акцию в Форосе.
Тем не менее к утру 19 августа подразделения охраны дачи функционировали в естественном ритме и качественно, и количественно, и дислоцировались в прежних территориальных секторах. Контактирование велось через работавшую радиосвязь. Внешние посты наблюдения отметили перемещение транспорта на вертолетную площадку дачи.
Личная и внутренняя охрана регулярно информировалась об оперативном положении на суше и на море. Командирам служб безопасности поступали исключительно агитационные материалы ГКЧП СССР, ни единого приказа о блокировании Горбачева не поступало.
ИЗ РАЗГОВОРА С ОФИЦЕРАМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ВНУТРЕННЕЙ ОХРАНЫ ДАЧИ: «Внешнего блокирования дачи мы не усматривали и доводили этот факт до сведения личной охраны Президента. Однако Генералов, наделивший себя полномочиями легализовывать проход на территорию дачи и выход тех или иных лиц, уже утром 19-го первым стал страстно оповещать нас о том, что дача «серьезно заблокирована извне». Он же заявил, что следует информировать об этом страну и мир. Вместе с Генераловым на даче было несколько сотрудников КГБ из Москвы. Им Генералов и поручил подготовить оперативное сообщение о «блокаде» дачи. Чуть позже они с санкции Генералова передали это сообщение в Управление КГБ СССР по Крыму через канал радиосвязи. Вскоре сообщение прозвучало в «Белом доме», а позднее на волнах западного радио. Ребята Генералова были этим обстоятельством довольны и долго хохотали, говоря, что информацию удалось «отмыть» через демократа Станкевича.
Мы же продолжали выяснять правдивую информацию о ситуации а регионе и каждые 20 г-30 минут докладывали Генералову о полученных сведениях. Вначале Генералов воспринимал эти сводки нейтрально, но потом неожиданно сказал нам: «Прекратите поставлять новости об отсутствии блокады. Я прекрасно знаю, что она есть. И Президент об этом знает». Вот тогда мы поняли, что Генералов был заинтересован в имитировании внешней блокады.
Командиры подразделении внешней охраны дачи поняли это к вечеру 19-го, когда люди Генералова сами приступили к сбору информации и высказали недоверие сведениям о том, что все спокойно. Внешние силы охраны поняли, что им отведена роль «блокаторов», поскольку действительно верных ГКЧП СССР сил в районе не имелось.
Начальник Крымского пограничного отряда полковник ПЕТР ХАРЛАНОВ: «Я полагаю, что Президента Горбачева сознательно дезинформировали, вводили его в нервное состояние, устраняли у него желание самому выйти с нами на связь и вообще предпринимать какие-либо действия. Видимо, они его сломили морально. Они же дезинформировали советскую и мировую общественности.
Командующий бригадой пограничной береговой охраны дачи Президента СССР полковник ИГОРЬ АЛФЕРЬЕВ: „Я солидарен с оценкой Харланова. Ближайшее морское простран-ство мы контролировали и ничего опасного не наблюдали».
Из разговора с офицерами внутренней охраны дачи. «Генералов между тем продолжал усердствовать в нагнетании у личного состава внутренней охраны морального психо3а. Им же была выдвинута иниЦИати-ва: Горбачеву следует записать на видеопленку обращние к народу. Когда в четвертом ча_су утра Генералова известили что обращение записаны, он сказал о необходимости отправить пленку на спецмашине в Симферополь, а оттуда На самолете в Москву.
Так оно и произошло. Вечером 20-го люди Генералова сообщили, что пленка переправ-лена одному из сотрудников посольства СССР в Греции, который и должен теперь ее распространить. Мы удивлялись тому, как лихо Генералову удавалось реализовывать задания из Москвы (а он посвящался в задачи ГКЧП через связного, курсировавшего между дачей и Симферополем). Генералов, по сути, управлял поведением Горбачева, его семьи, личной охраны и нашего подразделения.
Но новости из Москвы о постепенном поражении ГКЧП выводили Генералова из себя. Тогда он воспользовался нашей установкой радиосвязи и потребовал у своих симферопольских коллег помощи, сказав, что «мы долго не протянем, так как здесь насчет блокады начали уже что-то понимать». Генералов просил также передать Крючкову, что весь план может рухнуть, если тот не проявит новой изобретательности и не пришлет ему подкрепления».
Генералов говорил об этом вскоре после получения информации о тОм, что в неофициальном штабе Крымского пограничного соединения разрабатывается план освобождения Горбачева.
Начальник Крымского пограничного отряда ПЕТР ХАРЛАНОВ: «Мы выстраивали этот план на погранзаставе в Ливадии близ Ялты. Его суть состояла в следующем: 1) выйти на прямой контакт с Горбачевым и с его личной охраной; 2) предложить замаскировать Горбачева и его семью в одном из подвальных помещений; 3) стянуть к Форосу около 700-солдат и офицеров из Севастопольской и Ялтинской погранзастав; 4) известить внутреннюю охрану о том, что пограничники намерены освободить Горбачева; 5) войти на территорию дачи и в случае, если люди Генералова окажут вооруженное противодействие, вступить с ними в бой.
По нашим расчетам, мы могли бы в течение 15 — 20 минут нейтрализовать истинных «блокаторов» дачи и транспортировать Горбачева и его семью в безопасное место. Однако после того, как мы узнали о намерении российского руководства вылететь в Форос, этот план был отложен в сторону».
ХРОНИКА ВНЕШНЕЙ «БЛОКАДЫ»: за период с 19 по 21 августа на территории дачи побывало 136 гражданских и военных автомашин, более 70 из которых прибывали непосредственно к дому Президента СССР. По морю за этот же период проследовали: 75 гражданских судов на расстоянии в 2—3 км от побережья дачи и 14 кораблей военно-морского флота на расстоянии в 15 — 16 км.
Движение и наземного, и морского транспорта осуществлялось по закрепленным маршрутам, что и отражено в сводках погранзаставы и береговой пограничной флотилии. Из разговора с офицерами внутренней охраны дачи: «К утру 21-го Генералову и его соратникам стало ясно, что хотя кампания дезинформации у них прошла удачно, но заговорщики в Москве терпят поражение. Тогда Генералов стал хлопотать о разблокировании телефонной связи, и большинство офицеров нашего подразделения увидело, как нервозно Генералов начал рвать агитки ГКЧП, а вскоре и вовсе скрылся в каком-то кабинете подсобного здания дачи».
РЕЗЮМЕ: большинство руководителей подразделений охраны в беседах со мной выразили уверенность в том, что: во-первых, реальной сухопутно-морской блокады дачи Президента СССР не было; во-вторых, ГКЧП СССР и его наместник в Форосе Генералов морально терроризировали Горбачева, внушая ему мысль о полной внешней блокаде, и провоцировали его на ряд нужных им действий; в-третьих, ГКЧП не стремился к установлению реальной блокады, сознавая отсутствие в регионе верных воинских сил; в-четвертых, ГКЧП реализовал замысел о дезинформировании советской и международной общественности о якобы тотальной блокаде Горбачева (выступление Станкевича плюс видеообращение Горбачева) с целью создать видимость того, что Горбачев — заложник ГКЧП. Это означало возможность организации политических торгов и внутри, и вовне СССР; в-пятых, в случае успешного устранения руководства России ГКЧП предполагал продемонстрировать свою власть Горбачеву и в итоге склонить его к сотрудничеству.
По мнению командиров этих подразделений, приведенная версия сейчас игнорируется, поскольку она радикально расходится с официальным толкованием событий в Форосе.
СЛЕДСТВИЕ
Оно продвигается в весьма замедленном ритме. Люди, которых допрашивали следователи Генпрокуратур СССР, России, Украины и Главной военной прокуратуры СССР, заявляют о том, что следователи действуют согласно официальному предписанию Кремля.
Один из офицеров внутренней охраны дачи: «Нас уже несколько раз допрашивали, и мы, конечно, рассказали следователям далеко не все. Наше руководство подготовило специальные схемы, основываясь на которых мы и должны давать показания. Кроме того, руководители провели с нами серию устных бесед о том, какую позицию мы обязаны сейчас занимать. По-моему, следователи то-же знают об этом. «ненужных» вопросов не задают, а если все же об этом спрашивают, то мы отказываемся отвечать. Ведь у нас есть свои секреты».
Шеф внутренней охраны дачи Президента СССР полковник ЛЕВ ТОЛСТОЙ: «Надеюсь, что следствие и суд станут объективными. Если же нет, то в этом случае, а также в случае каких-то репрессий в отношении нас власти об этом пожалеют. Тогда мы заговорим перед народом обо всем, что происходило в Форосе».
Командир Крымского погранотряда ПЕТР ХАРЛАНОВ: «К нам следователи приезжают с планом, основанным на официальной версии, а уезжают с убеждением в том, что пограничники абсолютно невиновны».
Комбриг береговой охраны дачи ИГОРЬ АЛФЕРЬЕВ: «Кажется, что следствие кем-то курируется в определенном отношении. Хотя никаких криминальных фантов следователи у нас не выявили».
Все эти люди фигурируют в деле о ГКЧП СССР как свидетели. И проклинают тот день, когда были втянуты в ту клоунаду, что разыгрывалась а живописном местечке Форос и вокруг него. По всему миру.
Д. ГУРИНСКИЙ.
1991. Форос - Санкт-Петербург.
Р. S. Офицеры внутренней охраны дачи Президента СССР пожелали остаться неназванными. Вместе с тем они подчеркнули, что намерены уволиться сразу по окончании следствия. Не столько из-за гнусных условий службы (400 руб. в месяц и разваливающиеся общежития), сколько для того, чтобы обрести гражданскую свободу н рассказать народу правду. Правду о том, почему сорвалась попытка государственного переворота, теоретически подготовленного специалистами Главного аналитического управления КГБ СССР на основе полюбившейся Крючкову своим прагматизмом книги французского политолога-журналиста Мишеля Татю.
По мере того, как следственные мероприятия в Форосе и на территории Черноморского побережья Крыма угасают, у журналистов возрастают шансы узнать «форосскую тайну». И свидетели, и участники тех трех суток «блокады» Горбачева в Форосе все более и более склоняются к мысли о том, что следствие обретает псевдообъективный характер, отрабатывая исключительно официальную версию событий. Поэтому «действующие лица» «блокады» рассказывают репортерам о ранее скрывавшихся обстоятельствах «блокады» и следствия.
О «БЛОКАДЕ» И ЕЕ ПРЕДЫСТОРИИ
Когда 4 августа Михаил Горбачев и его семья прибыли на отдых в Форос, для обеспечения их безопасности были задействованы:
— бригада личной охраны под руководством генерала КГБ Плеханова (32 человека);
— подразделение внутренней охраны дачи Президента СССР под руководством начальника службы охраны УКГБ г. Ялты полковника Льва Толстого (около 100 офицеров и прапорщиков);
— подразделение Форосской заставы Крымского пограничного отряда под руководством полковника Виктора Алферьева (около 200 матросов и офицеров);
— Крымский отряд управления ГАИ и УВД под коллегиальным командованием (около 70 человек).
Уже спустя двое суток с момента появления Горбачева в Форосе представители его личной охраны объявили серию благодарностей командирам смежных структур охраны дачи за «всестороннее и качественное поддержание безопасности». Тактика обеспечения охраны дачи также была очерчена на координационном совещании, проведенном в Форосе генералом Плехановым 2 августа.
Поэтому блокированию работы телефонной станции Фороса 18 августа в 16.10 и призыву генерала КГБ Генералова об активизации охраны президентской дачи в преддверии отъезда Горбачева в Москву руководители подразделений охраны изумились: не было никаких симптомов ухудшения ситуации. Однако Генералов в разговоре с ними сослался на информацию о намерении армянских террористов организовать антипрезидентскую акцию в Форосе.
Тем не менее к утру 19 августа подразделения охраны дачи функционировали в естественном ритме и качественно, и количественно, и дислоцировались в прежних территориальных секторах. Контактирование велось через работавшую радиосвязь. Внешние посты наблюдения отметили перемещение транспорта на вертолетную площадку дачи.
Личная и внутренняя охрана регулярно информировалась об оперативном положении на суше и на море. Командирам служб безопасности поступали исключительно агитационные материалы ГКЧП СССР, ни единого приказа о блокировании Горбачева не поступало.
ИЗ РАЗГОВОРА С ОФИЦЕРАМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ВНУТРЕННЕЙ ОХРАНЫ ДАЧИ: «Внешнего блокирования дачи мы не усматривали и доводили этот факт до сведения личной охраны Президента. Однако Генералов, наделивший себя полномочиями легализовывать проход на территорию дачи и выход тех или иных лиц, уже утром 19-го первым стал страстно оповещать нас о том, что дача «серьезно заблокирована извне». Он же заявил, что следует информировать об этом страну и мир. Вместе с Генераловым на даче было несколько сотрудников КГБ из Москвы. Им Генералов и поручил подготовить оперативное сообщение о «блокаде» дачи. Чуть позже они с санкции Генералова передали это сообщение в Управление КГБ СССР по Крыму через канал радиосвязи. Вскоре сообщение прозвучало в «Белом доме», а позднее на волнах западного радио. Ребята Генералова были этим обстоятельством довольны и долго хохотали, говоря, что информацию удалось «отмыть» через демократа Станкевича.
Мы же продолжали выяснять правдивую информацию о ситуации а регионе и каждые 20 г-30 минут докладывали Генералову о полученных сведениях. Вначале Генералов воспринимал эти сводки нейтрально, но потом неожиданно сказал нам: «Прекратите поставлять новости об отсутствии блокады. Я прекрасно знаю, что она есть. И Президент об этом знает». Вот тогда мы поняли, что Генералов был заинтересован в имитировании внешней блокады.
Командиры подразделении внешней охраны дачи поняли это к вечеру 19-го, когда люди Генералова сами приступили к сбору информации и высказали недоверие сведениям о том, что все спокойно. Внешние силы охраны поняли, что им отведена роль «блокаторов», поскольку действительно верных ГКЧП СССР сил в районе не имелось.
Начальник Крымского пограничного отряда полковник ПЕТР ХАРЛАНОВ: «Я полагаю, что Президента Горбачева сознательно дезинформировали, вводили его в нервное состояние, устраняли у него желание самому выйти с нами на связь и вообще предпринимать какие-либо действия. Видимо, они его сломили морально. Они же дезинформировали советскую и мировую общественности.
Командующий бригадой пограничной береговой охраны дачи Президента СССР полковник ИГОРЬ АЛФЕРЬЕВ: „Я солидарен с оценкой Харланова. Ближайшее морское простран-ство мы контролировали и ничего опасного не наблюдали».
Из разговора с офицерами внутренней охраны дачи. «Генералов между тем продолжал усердствовать в нагнетании у личного состава внутренней охраны морального психо3а. Им же была выдвинута иниЦИати-ва: Горбачеву следует записать на видеопленку обращние к народу. Когда в четвертом ча_су утра Генералова известили что обращение записаны, он сказал о необходимости отправить пленку на спецмашине в Симферополь, а оттуда На самолете в Москву.
Так оно и произошло. Вечером 20-го люди Генералова сообщили, что пленка переправ-лена одному из сотрудников посольства СССР в Греции, который и должен теперь ее распространить. Мы удивлялись тому, как лихо Генералову удавалось реализовывать задания из Москвы (а он посвящался в задачи ГКЧП через связного, курсировавшего между дачей и Симферополем). Генералов, по сути, управлял поведением Горбачева, его семьи, личной охраны и нашего подразделения.
Но новости из Москвы о постепенном поражении ГКЧП выводили Генералова из себя. Тогда он воспользовался нашей установкой радиосвязи и потребовал у своих симферопольских коллег помощи, сказав, что «мы долго не протянем, так как здесь насчет блокады начали уже что-то понимать». Генералов просил также передать Крючкову, что весь план может рухнуть, если тот не проявит новой изобретательности и не пришлет ему подкрепления».
Генералов говорил об этом вскоре после получения информации о тОм, что в неофициальном штабе Крымского пограничного соединения разрабатывается план освобождения Горбачева.
Начальник Крымского пограничного отряда ПЕТР ХАРЛАНОВ: «Мы выстраивали этот план на погранзаставе в Ливадии близ Ялты. Его суть состояла в следующем: 1) выйти на прямой контакт с Горбачевым и с его личной охраной; 2) предложить замаскировать Горбачева и его семью в одном из подвальных помещений; 3) стянуть к Форосу около 700-солдат и офицеров из Севастопольской и Ялтинской погранзастав; 4) известить внутреннюю охрану о том, что пограничники намерены освободить Горбачева; 5) войти на территорию дачи и в случае, если люди Генералова окажут вооруженное противодействие, вступить с ними в бой.
По нашим расчетам, мы могли бы в течение 15 — 20 минут нейтрализовать истинных «блокаторов» дачи и транспортировать Горбачева и его семью в безопасное место. Однако после того, как мы узнали о намерении российского руководства вылететь в Форос, этот план был отложен в сторону».
ХРОНИКА ВНЕШНЕЙ «БЛОКАДЫ»: за период с 19 по 21 августа на территории дачи побывало 136 гражданских и военных автомашин, более 70 из которых прибывали непосредственно к дому Президента СССР. По морю за этот же период проследовали: 75 гражданских судов на расстоянии в 2—3 км от побережья дачи и 14 кораблей военно-морского флота на расстоянии в 15 — 16 км.
Движение и наземного, и морского транспорта осуществлялось по закрепленным маршрутам, что и отражено в сводках погранзаставы и береговой пограничной флотилии. Из разговора с офицерами внутренней охраны дачи: «К утру 21-го Генералову и его соратникам стало ясно, что хотя кампания дезинформации у них прошла удачно, но заговорщики в Москве терпят поражение. Тогда Генералов стал хлопотать о разблокировании телефонной связи, и большинство офицеров нашего подразделения увидело, как нервозно Генералов начал рвать агитки ГКЧП, а вскоре и вовсе скрылся в каком-то кабинете подсобного здания дачи».
РЕЗЮМЕ: большинство руководителей подразделений охраны в беседах со мной выразили уверенность в том, что: во-первых, реальной сухопутно-морской блокады дачи Президента СССР не было; во-вторых, ГКЧП СССР и его наместник в Форосе Генералов морально терроризировали Горбачева, внушая ему мысль о полной внешней блокаде, и провоцировали его на ряд нужных им действий; в-третьих, ГКЧП не стремился к установлению реальной блокады, сознавая отсутствие в регионе верных воинских сил; в-четвертых, ГКЧП реализовал замысел о дезинформировании советской и международной общественности о якобы тотальной блокаде Горбачева (выступление Станкевича плюс видеообращение Горбачева) с целью создать видимость того, что Горбачев — заложник ГКЧП. Это означало возможность организации политических торгов и внутри, и вовне СССР; в-пятых, в случае успешного устранения руководства России ГКЧП предполагал продемонстрировать свою власть Горбачеву и в итоге склонить его к сотрудничеству.
По мнению командиров этих подразделений, приведенная версия сейчас игнорируется, поскольку она радикально расходится с официальным толкованием событий в Форосе.
СЛЕДСТВИЕ
Оно продвигается в весьма замедленном ритме. Люди, которых допрашивали следователи Генпрокуратур СССР, России, Украины и Главной военной прокуратуры СССР, заявляют о том, что следователи действуют согласно официальному предписанию Кремля.
Один из офицеров внутренней охраны дачи: «Нас уже несколько раз допрашивали, и мы, конечно, рассказали следователям далеко не все. Наше руководство подготовило специальные схемы, основываясь на которых мы и должны давать показания. Кроме того, руководители провели с нами серию устных бесед о том, какую позицию мы обязаны сейчас занимать. По-моему, следователи то-же знают об этом. «ненужных» вопросов не задают, а если все же об этом спрашивают, то мы отказываемся отвечать. Ведь у нас есть свои секреты».
Шеф внутренней охраны дачи Президента СССР полковник ЛЕВ ТОЛСТОЙ: «Надеюсь, что следствие и суд станут объективными. Если же нет, то в этом случае, а также в случае каких-то репрессий в отношении нас власти об этом пожалеют. Тогда мы заговорим перед народом обо всем, что происходило в Форосе».
Командир Крымского погранотряда ПЕТР ХАРЛАНОВ: «К нам следователи приезжают с планом, основанным на официальной версии, а уезжают с убеждением в том, что пограничники абсолютно невиновны».
Комбриг береговой охраны дачи ИГОРЬ АЛФЕРЬЕВ: «Кажется, что следствие кем-то курируется в определенном отношении. Хотя никаких криминальных фантов следователи у нас не выявили».
Все эти люди фигурируют в деле о ГКЧП СССР как свидетели. И проклинают тот день, когда были втянуты в ту клоунаду, что разыгрывалась а живописном местечке Форос и вокруг него. По всему миру.
Д. ГУРИНСКИЙ.
1991. Форос - Санкт-Петербург.
Р. S. Офицеры внутренней охраны дачи Президента СССР пожелали остаться неназванными. Вместе с тем они подчеркнули, что намерены уволиться сразу по окончании следствия. Не столько из-за гнусных условий службы (400 руб. в месяц и разваливающиеся общежития), сколько для того, чтобы обрести гражданскую свободу н рассказать народу правду. Правду о том, почему сорвалась попытка государственного переворота, теоретически подготовленного специалистами Главного аналитического управления КГБ СССР на основе полюбившейся Крючкову своим прагматизмом книги французского политолога-журналиста Мишеля Татю.
