Cекретный отдел ГПУ

[carabaas]

"Секретные материалы ХХ века" № 14(33) 2000

Поразительные документы хранятся в Государственном архиве России. Но только в последние годы этот богатейший материал стал доступным для специалистов, а «широкие массы», в свою очередь, получили уникальную возможность познакомиться поближе с засекреченными ранее документами. Именно к последнему разряду относятся и так называемые «информационные сводки», создававшиеся в 20-е годы в ВЧК-ГПУ с единственной целью - информировать высшее руководство страны о результатах проведения церковной политики «в центре и на местах».

КАК ЭТО НАЧИНАЛОСЬ

Начало было положено Декретом ВЦИК от 16 февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей в пользу государства. Из губерний на местах ежедневно на Лубянку шли шифротелеграммы за подписями начальников губернских ГПУ с указателем получателя — «Секретный отдел ГПУ». Десятки телеграмм сразу же подлежали дешифровке в двух экземплярах, один — отправлялся в высшие инстанции, второй — тщательно хранился в архиве ГПУ. Обобщенные оперативные сводки с погубернским изложением сообщений с мест рождались на Лубянке в 6-м «церковном» отделении Секретного отдела.

Сводка выглядела впечатляюще. Она представляла собой как бы надвое разделенный лист, с левой стороны которого помещались "Информационные сообщения Губотделов", а справа — "Директивы о мероприятиях СО ГПУ". Иными словами это была своеобразная реакция Лубянки на сообщения с мест. Типичный текст справа выглядел примерно так:

«Предлагается срочно выявлять агитаторов подстрекателей, организаторов выступления против изъятия ценностей. По выявлении таковых арестовывать, дела срочно заканчивать, передавать в Ревтрибунал, настаивая на применении суровых репрессии. Копии обвинительных актов Ревтрибунала высылать нарочными в СО ГПУ».

ПОД ДИКТОВКУ...

Услужить высшему руководству очень хотелось, ибо не услужить было просто опасно. Партийная директива, рожденная на местах, легко трансформировалась в псевдореальную картину событий. Власти же, получая то, что хотели, были довольны.

В письмах и записках Ленина, Троцкого и других «товарищей по партии» конкретно указывается круг противников изъятия ценностей — «черносотенное духовенство», «торговцы», «кулаки», «буржуазия», «интеллигенция»... Те же люди, те же термины — в сводках с мест.

Патриарх Тихон 28 февраля 1922 года обратился к верующим с воззванием, критикующим Декрет об изъятии церковных ценностей. В ответ на это в марте на экстренном заседании Политбюро обсуждались предложения, исходившие от ГПУ и лично Троцкого, применить репрессивные меры к патриарху. «Заканчивается мирный период изъятия и начинается период борьбы с повсеместными контрреволюционными выступлениями!» — торжественно было заявлено по результатам заседания Политбюро. И это пугало уже не на шутку, поскольку «мирного периода» как такового не было! До сих пор никто ничего не изымал. Ходили только слухи, о которых в донесениях с мест появлялись разноречивые сообщения осведомителей.

«...Москва. 1.04. На 3.04. в девяти типографиях Городского района назначено общее собрание рабочих по вопросу об изъятии церковных ценностей. Возможна забастовка рабочих.

На Чугунолитейном заводе Сокольнического района 31.03 состоялось общее собрание по вопросу об изъятии ценностей. На собрание вынесено постановление в первую очередь взять золото у коммунистов, их жен, торговцев, а затем уже и из церквей»

«...Петроградская губерния, 11.04. На общем собрании рабочих 8-й фабрики прозодежды вопрос об изъятии решен отрицательно...»

«...Омская губерния, 14—15.04. Рабочие Главжелдормастерских настроены к изъятию враждебно. В Тарском уезде крестьяне проводят собрания под видом религиозных, выносят постановления об избиении и разоружении коммунистов...»

«ХОДЯТ СЛУХИ...»

И это, как утверждают историки, именно то, к чему следует постоянно обращаться исследователям, изучая массовую социальную психологию. С легкой руки работников ЧК «глас народа» раз и навсегда получил оценку - «провокационные слухи».

Весной 1922 года такими «провокационными» были слухи о том, что церковные ценности изымаются для того, чтобы обеспечить правительству бегство из России. Транспортный отдел ГПУ из города Новониколаевска сообщает на Лубянку 13 апреля: «...ведутся разговоры, что коммунисты все обобрали и теперь хотят обобрать и церковь, чтобы разделить между собой и уехать за границу».

Из Владимирской губернии того же числа: «В Слуцком уезде буржуазия распространяет слухи о том, что ценности изымаются якобы для того, чтобы облегчить коммунистам бегство...»

Телеграмма из Казани, датированная 28 апреля: «Изымается церковное золото для уплаты долгов Антанте, для выкупа помещения в Берлине...»

Слухи имели под собой реальную почву — известно письмо Ленина от 19 марта 1922 года, в котором особо подчеркивалось, что церковное золото необходимо для того, чтобы укрепить позицию страны на конференции в Генуе, где ставился вопрос о долгах России. Существует и иная трактовка этого документа: якобы Ленин послал письмо членам Политбюро ЦК РКП(б) с требованием решительно провести в жизнь Декрет ВЦИК от февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей в целях получения средств для борьбы с голодом. В любом случае рукой Ленина начертанная фраза — «решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета » — в истории осталась навечно.

КИЦЦ

Аббревиатура расшифровывается просто — Комиссия по изъятию церковных ценностей. Троцкий дал указание на места — действовать максимально энергично! Указание было принято к незамедлительному исполнению.

30 марта 1922 года на Лубянку пришла телеграмма от губернатора города Смоленска, описывающая процесс изъятия:

«...большая толпа начала теснить сторожевые цепи. Дополнением новых рот несколькими выстрелами в воздух толпа оттеснена. Предварительным дознанием ранено шесть человек, одна женщина умерла...»

На Лубянке, видимо, были недовольны мягкими мерами — вдогонку первой телеграмме идет другая, подписанная начальником ГПУ Смоленска:

«...толпа убила нескольких курсантов. Вызванной военной силой по толпе был открыт огонь. Есть убитые и раненые. Были случаи стрельбы по курсантам с балконов и из окон зданий... Волнения частично перекинулись на железную дорогу...»

Сообщение из Калуги, дата отсутствует:

«К моменту изъятия у монастыря собралась толпа в 300 человек, отказавшаяся допустить комиссию к работе.

Для ликвидации инцидента был устроен митинг, не давший положительных результатов, а также был вызван отряд в 60 человек с двумя пулеметами. Изъятие происходило при содействии вооруженной силы. Арестовано 12 человек, в том числе три священника и архимандрит. СО ГПУ отдано распоряжение немедленно закрыть монастырь и выселить братию. Дело передать в Ревтрибунал».

Алтайская губерния рапортует:

«При посещении КИЦЦ Иннокентьевско-Вознесенского монастыря из собравшейся толпы слышались крики: Не давать! Пусть ломают дверь и грабят! Бей богохульников!..»

Только в один день «изъятия» 25 апреля 1922 года в Петрограде у церкви Петра и Павла собралась возмущенная толпа в 500 человек, у Владимирской церкви — до тысячи, около 600 верующих защищало ценности, принадлежавшие церкви, у входа в Смоленский храм...

ПОВЕДЕНИЕ ДУХОВЕНСТВА

Сегодня, спустя десятилетия, прошедшие с той поры, нам легко осуждать или, напротив, ставить в пример кого-то из несдавшихся. Ставить себя на место героев тех лет гораздо сложнее.

...Уже в марте, с началом «активных действий по изъятию церковных ценностей», всю Россию облетела весть о конфликте Владимирского Губотдела и епископа Переяславльского Дамиана (Дмитрия Григорьевича Воскресенского). Он отказался выдать комиссии священные предметы из храма, был арестован, сослан в Теджен и умер в конце 40-х годов в концентрационном лагере.

...Кровавые столкновения в Старой Руссе стали причиной противодействий декрету троих священнослужителей — митрополита Новгородского Арсения, епископа Старорусского и Демянского Дмитрия и епископа Валдайского Иосифа. Все они были преданы суду Ревтрибунала.

Некоторое время спустя из Новгорода пришла шифрограмма:

«Состоялось совещание КИЦЦ совместно с митрополитом Арсением, на котором достигнуто соглашение. Митрополит под влиянием мер, принятых ГПО (!), обнародовал в газете воззвание с призывом к верующим не противодействовать изъятию».

И приписка к этому документу: «ГПО принимает все меры по расслоению духовенства». Отец Арсений позже был арестован по делу патриарха Тихона и сослан в Среднюю Азию.

Стали появляться воззвания к верующим, доказывающие, как писал Владимирский митрополит Сергий (Страгородский), «бесполезность выступлений защиты храмов верующими». Можно ли сегодня расценивать такой шаг как предательство интересов верующих?

А между тем в Ростове лояльное духовенство, организовало так называемое Бюро для оказания противодействия епископской власти. В числе его целей, свидетельствуют архивные документы, « 1-е — разоблачить епископа Арсения и епископскую власть вообще... 2-е — взамен епископства как форму правления организовать Комитет... 3-е — содействовать изъятию ценностей...» Параллельно, по решению Политбюро, на Дону московский чекист М. Шмелев создавал центральные органы так называемого «обновленческого движения».

События тех лет стали первым шагом к воплощению в жизнь заветной мечты Ленина и Троцкого - расколоть и уничтожить Русскую православную церковь. Именно с времен «обновленческого движения» и «Бюро противодействия» берет начало традиция тесного сотрудничества некоторой части духовенства и органов госбезопасности. Традиция, на десятилетия подорвавшая доверие народа к церкви.