Подслушанное в 1991-м

[carabaas]

«Демократическая Россия» (1991, 11 октября)

ГРИБОЧКОВ насушила, насолила... Вареньица наварила, смороды десять баночек, клубнички, малинки немножко... Огурчиков десять баночек насолила, помидорчиков намариновала, капустки наквасила, компотиков закрутила тридцать баночек... Ничего не надо никому. Генка нос воротит, ему давай мяса... Валя моя вся aж серая, кофе пьет да курит. Нам с Сереженькой не съесть, у меня еще третьегодняшнее варенье стоит как свежее... Валя говорит: мама, отстань со своими банками, всю комнату завалила, дышать нечем... Генка — видный, он нас долго терпеть не будет, тем более Валя моя — нервная, худая, Сереженька учится кое как, он себе с квартирой найдет, Генка, за него любая пойдет... А я квартиру за всю жизнь на фабрике не заработала, мы с Валей в этой комнате как жили, так и проживем, откуда у нас тысячи квартиру купить... Я б варенье свое продавала, можно большие деньги брать да на базаре стоять не умею... Да и разве купишь квартиру за варенье?..

* * *
— ...отдали они пятьдесят четыре тысячи. Он теперь — что ты? Он теперь из-за руля не вылезает! И собаку рядом с собой для красоты возит, Сенди собаку зовут. Две тыщи за щенка отдали!

* * *
— Отъездились Лен, отъездились, хорошо, что мы с тобой успели и Черное море посмотреть, и Балтийское. Дети наши туда уж будут ездить как за границу. А у кого дочка, например, в Грузии замужем, Лен! Ведь сколько наших повыходило! Или сын в Литве женат? Ну. им то что делать, Лен?

— Знаешь, хватит нам охать Весь мир так живет, и никто не стонет. Берут визу и едут. Или в паспорте отметка.

— Ой, я не могу! Я справку-то в жэке брала, чтобы компенсацию за ребенка получить. так пять раз сходила! А тут виза!

* * *
— ...прописку.

— Пока ее отменят, ты здесь под забором сдохнешь.

— Лучше под забором сдохну а Москве, чем поеду к себе в Выдролужск. Здесь светло. все нарядные, все веселые, все красивые! А дома — одни резиновые сапоги и старые тетки. Я туда даже в гости-то ездить не буду.

* * *
— Мама тогда сообразила: у неё было два пакета полиэтиленовых, она их на ноги надела и марлицами привязала. Сходила в туалет. Пол-то каменный, коридор длинный. Но так она все же не босиком... Вечером сестра пришла: вот вам две таблеточки, ну, надо же запить... Мама тогда сделала кулечек из золотинки (у нее зубная щетка в золотинку была завернута) и из этого кулечка, как из стаканчика, попила.

— Знаешь, это поразительно! Что же, две женщины-то с нею в палате не предложили ей свои тапочки до уборной дойти, свой стаканчик? Я таких и людей не видела за всю жизнь...

— А сейчас такие люди, Валя, та-кие... Заразиться боятся... Жалеют свое... Я сама поразилась.

— Я бы на твоем месте им указала. Пришла и сказала!

— Это ты сейчас говоришь. А я как увидела эти рожи протокольные, ну, думаю, все ясно. К ним в больницу ведь раньше из города не возили, только горком да ЦК. Так мы для них все заразные, что ли...

* * *
— Такие солидные, красивые мужчины топают в гастроном за молочком. И все по сторонам поглядывают: кто как на них смотрит. Им все кажется, что все смеются, что ли, что такой большой начальник с авоськой идет... Ой, а тележку эту в магазине как берут, умрешь! А. это у вас, простите, тележка? А каким концом ее возят? А это у вас очередь? Сюда надо становиться?.. Черных «Волг»-то теперь у подъезда нету... Бывало, полдесятого подходят десять «Волг», в каждую — по бездельнику, и поехали в свой ЦК бумажки перекладывать. Стойте-ка теперь вместе с нами, голубки.

* * *
— Крапивы насолила в банку, как грибы солят. Теперь щи варю, бульон на костях. Но надо бы яичко. Нигде яиц нету уж полтора месяца.

— В заказе дали чай, хмели-сунели и брынзу. Чая у меня скопилось пол-шкафа, хмели-сунели — сама могу торговать, да никто не купит. А триста граммов брынзы — это еда, что ли? Эти заказы — насильственная продажа. Если б их все отменить, везде бы в магазинах было... Пенсионеры сгущенкой могут обмазаться, так уж берут ее из жадности, что ли, копченую колбасу им тоже не ужевать, а берут от азарта. Нет, ты скажи, когда это и где бабки копченую колбасу ели? Им же вредно, у них печенки болят, зубов нету, А я уж и вкус забыла, не могу застать, с работы — на работу...