Кетский язык является последним живым представителем енисейской языковой семьи. Другие родственные языки — пумпокольский, аринский, ассанский — исчезли ещё в XVIII—XIX веках вместе с их носителями. Наука предполагает, что енисейские языки находятся в отдалённом родстве с адыго-абхазскими и нахскими (чеченский, ингушский) и сино-тибетскими (китайский, тибетский) языками[4]. По переписи 2002 г. в Красноярском крае из 1189 кетов владеют кетским языком 365 чел. (30,7%), русским языком — 1186 чел. (99,8%).[5]
В кетском языке выделяется три диалекта: северный, центральный и южный (последний в свою очередь подразделяется на говоры елогуйский и подкаменнотунгусский). Фактические различия между ними относительно невелики.
В 1930-е годы кетами использовался алфавит на латинской основе. В 1980-е был разработан новый алфавит на основе кириллицы.
С 1970-х годов происходит процесс утраты народом своего языка. В настоящее время менее 20 % кетов (возрастная группа от 50 лет и старше) считают кетский родным[3]. Число носителей, по оценкам специалистов, не превышает 150 человек[4].
Кетский язык был и остаётся чрезвычайно популярным объектом лингвистических исследований (Е. А. Крейнович, А. П. Дульзон, С. А. Старостин, Г. К. Вернер и др.), прежде всего, из-за сложности устройства его глагольной морфологии.
Википедия
Date: 2010-05-06 11:00 am (UTC)В кетском языке выделяется три диалекта: северный, центральный и южный (последний в свою очередь подразделяется на говоры елогуйский и подкаменнотунгусский). Фактические различия между ними относительно невелики.
В 1930-е годы кетами использовался алфавит на латинской основе. В 1980-е был разработан новый алфавит на основе кириллицы.
С 1970-х годов происходит процесс утраты народом своего языка. В настоящее время менее 20 % кетов (возрастная группа от 50 лет и старше) считают кетский родным[3]. Число носителей, по оценкам специалистов, не превышает 150 человек[4].
Кетский язык был и остаётся чрезвычайно популярным объектом лингвистических исследований (Е. А. Крейнович, А. П. Дульзон, С. А. Старостин, Г. К. Вернер и др.), прежде всего, из-за сложности устройства его глагольной морфологии.